Читать книгу - "21 урок для XXI века  - Юваль Ной Харари"

Когда речь заходит об универсальном базовом обеспечении – в виде дохода или услуг, – обычно подразумевается государственное базовое обеспечение. До сих пор все инициативы по внедрению УБД ограничивались национальными или муниципальными рамками. В январе 2017 года в Финляндии начался двухлетний эксперимент, в ходе которого 2000 безработных финнов ежемесячно получали по 560 евро, независимо от того, удавалось им найти работу или нет. Похожие эксперименты проводятся в канадской провинции Онтарио, в итальянском городе Ливорно и в нескольких голландских городах^[33]. (В 2016 году в Швейцарии прошел референдум о введении национального базового дохода, но граждане проголосовали против этого предложения)^[34].

Проблема с подобными государственными или муниципальными моделями заключается в том, что основные жертвы автоматизации чаще всего живут не в Финляндии, Онтарио, Ливорно или Амстердаме. Глобализация привела к тому, что население той или иной страны нередко полностью зависит от рынка сбыта в других странах, но автоматизация разрушает целые сегменты всемирной торговой сети – с катастрофическими последствиями для самых слабых ее участников. В XX веке развивающиеся страны, не имевшие природных ресурсов, развивали свою экономику главным образом за счет продажи дешевой и неквалифицированной рабочей силы. Сегодня миллионы граждан Бангладеш зарабатывают на жизнь тем, что шьют рубашки на продажу потребителям в США, а жители Бангалора трудятся в колл-центрах, принимая жалобы американских покупателей^[35].

Однако с появлением искусственного интеллекта, роботов и 3D-принтеров дешевый неквалифицированный труд становится ненужным. Вместо того чтобы шить рубашки в Дакке, а затем доставлять их в США через океан, проще купить в интернет-магазине Amazon программу для 3D-печати рубашки и изготовить ее в Нью-Йорке. Магазины Zara и Prada на Пятой авеню сменятся центрами 3D-печати в Бруклине, и многие американцы, вероятно, предпочтут печатать одежду дома. А вместо того чтобы звонить в клиентскую службу в Бангалоре с жалобой на поломку принтера, вы сможете обсудить неисправность с искусственным интеллектом в облачном сервисе Google (его акцент и тембр голоса будут настроены с учетом ваших предпочтений). Но у оставшихся без работы швей в Дакке и у операторов колл-центров в Бангалоре не будет необходимого образования, чтобы сменить профессию и стать дизайнерами одежды или программистами. На что они будут жить?

Если искусственный интеллект и 3D-принтеры действительно вытеснят из сферы производства жителей Бангладеш и Бангалора, доход, который раньше получала Юго-Восточная Азия, будет оседать на счетах нескольких технологических гигантов из Калифорнии. Вместо экономического роста и улучшения условий жизни во всем мире мы увидим концентрацию огромных богатств в высокотехнологичных хабах вроде Кремниевой долины и разорение многих развивающихся стран.

Конечно, некоторые развивающиеся экономики, включая Индию и Бангладеш, смогут нарастить темпы и присоединиться к странам-лидерам. Дети и внуки работников текстильных фабрик или операторов колл-центров станут инженерами и предпринимателями, которые будут создавать собственные компьютеры и 3D-принтеры, – но на это нужно время. А времени осталось мало. В прошлом дешевый неквалифицированный труд служил мостом через глобальную экономическую пропасть, и, даже если та или иная страна развивалась медленно, у нее оставалась надежда рано или поздно достичь приемлемого уровня жизни. Шаги в верном направлении были важнее скорости движения. Но теперь мост шатается и очень скоро может рухнуть. С теми, кто уже преодолел пропасть между дешевым трудом и высокотехнологичными отраслями, вероятно, все будет в порядке. Но отстающие так и останутся на другой стороне этой пропасти без каких бы то ни было шансов через нее перебраться. Что делать в ситуации, когда ваша дешевая неквалифицированная рабочая сила никому не нужна, а у вас нет ресурсов, чтобы создать качественную систему образования и обучить людей новым навыкам?^[36]